Бузулукский Тихвинский монастырь
в документальных свидетельствах и воспоминаниях
Свидетельство 1897 года Михаила Малиновского, священника монастыря:
– …Пока производилось дело об открытии общины, Евфимия Герасимовна (будущая первая игуменья Евгения – ред.) жила в С.-Петербурге, где в пользу общины собирала пожертвования…
…Там познакомилась она с дочерью генерала Примо, Олимпиадой Дмитриевной Миюшкевич, незадолго перед тем лишившейся мужа. Благодаря своей простоте и смирению приобрела Евфимия Герасимовна такое расположение к себе со стороны Олимпиады Дмитриевны, что последняя решилась ехать из Петербурга в Бузулук для поступления в число сестер женской обители… Г-жа Миюшкевич … была определена на должность казначеи.
…К сожалению, несходство характеров и, может быть, различие в религиозной благочестивой настроенности… создали поводы к взаимным между ними неудовольствиям. Настоятельница, по природе кроткая и смиренная, опытом жизни наученная более возлагать упование на помощь Божию, чем на свои силы и предприимчивость, и в своем смирении всегда снисходительная к слабостям других, для Олимпиады Дмитриевны представлялась недеятельной, нерешительной и даже слабой к другим в требованиях иноческой жизни. Олимпиада Дмитриевна считала себя вправе действовать… помимо распоряжений настоятельницы, делала крупные покупки для общины, удаляла из общины некоторых сестер, оказавших ей непослушание, и входила к Епархиальному Начальству с прошением о продаже земли, принадлежащей общине. Вследствие этого в Епархии возникло дело о вышеуказанных поступках казначеи, …так что она была отрешена от должности и скоро после того скончалась от холеры в Самаре.
Дело это настоятельнице Евфимии Герасимовне, по характеру своему миролюбивой и кроткой, доставило много огорчений…
 Вспоминает Мария Петровна Иванова, ныне жительница г. Самары:
– Сама не видела, маленькая была совсем. Но слышала, что после революции в монастыре события разворачивались, как в кино. В восемнадцатом году подъехала машина к кельям, вышли из нее красноармейцы, вооруженные, конечно. Вывели игуменью, затолкали в кузов и увезли. Монашки бежали за машиной, плакали, кричали: «Не забирайте!» Да кто их послушает? Больше о матушке в городе никто ничего и не слышал. Правда, ходили еще разговоры о том, что она сбежала с монастырской казной и будто бы оставила сестер без средств к существованию. А было их человек триста, если не больше. Кто знал монастырских – не верил в эти слухи. А подхватывали их те, кому хотелось оправдать детей или мужей своих, которые творили в церквях беззакония. В Бузулуке ведь храмов много было. Так по всему городу то колокола снимали, то стены рушили. Но сначала поборолись с церковными людьми. А уж как ломали – это я помню, уже взрослая была…
Кто взял казну – это еще вопрос. Скорее всего тот, кто в Бога не верил. Монахини верили.
 Вспоминает Ирина Викторовна:
– Рассказывали про одну монашечку, которая чудом жива осталась. Арестовали их, сколько человек – не знаю, врать не буду. Без суда посажали в поезд и повезли. Куда везут, за что взяли – разве кто тогда говорил таким, как они? Одна решилась бежать от палачей своих и прыгнула из вагона в сугроб. Потеряла сознание, и ее занесло снегом. Не знаю, правда ли – в это трудно поверить – но пролежала она там, говорят, четверо суток и осталась жива. Нашли ее случайно, отрыли и отогрели добрые люди.
Рассказывает В. В. Фролов:
– Дело было после войны уже. Трудно было, бедность страшная. Семьи некоторые жили в бывших кельях монашеских (да и теперь живут). Одних я сам знал. У них уже двое детей было: девчушка лет пяти и маленький только народился. Комнатушка крохотная. Тут и дети, и сами, и готовка, и пеленки сушатся… И вот надумал глава этой семьи строиться. Денег нет на материалы – так он сообразил склепы разобрать на монастырском кладбище, взять дармовые кирпичи. Мать у него была верующая, аж почернела вся: и просила, и приказывала не трогать могилы. Говорила: «От кирпича умрешь». Он не послушался. Лет пять строил. Выстроил – картинка, а не дом. Переехали. И вот один раз, когда мужик этот пошел с артелью маленько «подшабашить» (они котлы отопительные ставили в новые дома), случилось вот что. Всю работу сделали и стали котел опробовать. Он возьми и взорвись! Никого даже не поцарапало, а в него кирпич отлетел и попал в голову. Дня два человек в больнице мучился – помер. А семья его вся тоже несчастливая оказалась. Сын в тюрьму угодил, жена от гангрены умерла, дочь в каком-то приступе скончалась, уж не знаю, чем болела, но вроде кровь горлом пошла.
Потом в этом доме кто только ни жил – никому счастья не было. То все переругаются, то другое чего стрясется.
Вспоминает А.И.:
– Расскажу одну историю. Уж монастыря и в помине не было. Стали какие-то хозяйственные работы проводить. Не то дизельная электростанция еще была, не то уже посовременнее. Ну в общем, копнул экскаваторщик ковшом, вытащил грунт, поднес к кузову самосвала, опрокинул – а там гроб. Досочки гнилые посыпались, одежда не истлевшая… Просили мужики экскаваторщика: «Давай перехороним». А он заупрямился – ни в какую. Быстрее вынул землю, какую ему велели – и умчался на своей технике. Шофер самосвала тоже решил, что проще вывезти и вывалить из кузова все содержимое, чем возиться с новой могилой. Про шофера не знаю, но экскаваторщик вскоре утонул…
Говорит Любовь Николаевна У.:
– По поводу открывшихся этой осенью фресок. Конечно, это чудо и знак Божий. Но мы уже так окостенели душой, что не видим и не понимаем этих знаков. Они ведь не первый раз открываются, эти образы. То в одном месте откроются, то в другом. То кусок штукатурки отвалится, то люди сами расчистят. Их замазывают, забеливают, а они вновь открываются. Ведь это правда, и многие могут подтвердить мои слова.
Рассказывает А.М. Бобин:
– Мальчишками были – на кладбище часто бегали. По веревкам в склепы спускались. По детской наивности искали там клады или оружие (фильм «Таинственный монах» прошел тогда на экранах). Естественно, наши покойные монашки оружия с собой на тот свет не брали, драгоценностей тоже. Да и могилы эти до нас уже не раз посещались. Мы могли ведь попасть только туда, где уже были отверстия, плиты сдвинутые. А если нам и попадались какие-то предметы, крестик там или еще какая мелочь – мы это за ценности не считали.
Еще помню, влезали на чердак здания, где были кельи. Ночью видели оттуда над кладбищем свечение. Взрослые объясняли, что это фосфор выделяется от захоронений.
Из материалов фонда Государственного Архива Самарской области:
…Имелось два подворья. Одно в Бузулуке на улице Ярмарочной, с флигелем и надворными постройками. Другое в Самаре на углу улиц Симбирской и Уральской (ныне улиц Ульяновской и Братьев Коростелевых). В период первой мировой войны на территории монастыря и его самарского подворья размещались лазареты для раненых.
Из материалов фонда Государственного Архива Самарской области:
В 1912 году на средства дворянки Ф.М. Белоновской и мещанки Ф.М.Галдеевой в обители был устроен водопровод.
Из материалов фонда бузулукского филиала Государственного Архива Оренбургской области:
Монастырю принадлежали два рыбных озера, пчельник, молочное хозяйство с большим ледником и фруктовый сад. Было в хозяйстве две водяные мукомольные мельницы. В 1897 году одна из них сгорела и вместо нее в 1912 году была поставлена новая с сукновалкой.
Из юбилейной брошюры 1897 г. М.Малиновского, священника обители (библиотека Тихвинского монастыря):
В приготовлении кирпича и доставлении строительных материалов для всех этих построек первые насельницы общины, которых в то время было до 100 человек, положили много своих трудов: сами они возили воду, глину, песок и известку к месту построек, носили кирпич на верх строящихся каменных зданий и пр.
…Пожертвований было бы далеко недостаточно на постройку вышеуказанных зданий, если бы при этом сестры общины не приложили столь много своих трудов, без преувеличения можно сказать, непосильных для женского пола.
Из юбилейной брошюры 1897 г. М.Малиновского, священника обители (библиотека Тихвинского монастыря):
Троицкий храм непосредственно соединен с кельями монахинь в нижнем этаже и с кельями игуменскими в верхнем. В нижнем этаже находится «живописная», то есть мастерская для иконописания, которому обучаются девять девиц под руководством мастерицы-монахини. Игуменья Валентина посылала мастерицу иконописку в Петербург для обучения живописи и иконной чеканке по золоту.
Близость храма имеет благотворное влияние на благочестивое чувство мастериц-иконописиц, а иногда представляет очень удобное место для работы копий с икон храма.
В верхнем этаже, при келиях игуменьи, помещается мастерская «золотошвейная».
Из юбилейной брошюры 1897 г. М.Малиновского, священника обители (библиотека Тихвинского монастыря):
В 1896 году в монастыре проживали: одна схимонахиня, монатейных монахинь вместе с настоятельницею 100, рясофорных 79, послушниц, причисленных к монастырю указами 43, проживающих по свидетельствам 181. А всего 404 человека.
Из материалов фонда бузулукского филиала Государственного Архива Оренбургской области:
В 1922 году уездная комиссия по изъятию церковных ценностей конфисковала все ценные предметы церковной утвари. Но в монастыре продолжали жить еще 170 сестер. В январе 1929 года Тихвинский Богородицкий женский монастырь был закрыт постановлением Бузулукского окрисполкома, которое только через год было утверждено Средневолжским крайисполкомом...
| 
