1942 год. Близ города Лида. ...Наш отряд полностью окружили и взяли в плен. Помню, как было по-настоящему страшно, когда я убегал от немцев, прячась в высокой траве. Но мои усилия были напрасны, и участи пленного избежать не удалось. В начале войны это были нередкие случаи. Стресс от внезапного нападения, отсутствие командиров, плохое вооружение, паника – все это привело к тому, что в плен попадали не только батальонами и бригадами, но и целыми дивизиями. Нечего скрывать, я был морально убит тем, что так для меня началась война, что я не успел побывать в сражениях и проявить героизм. Жизнь могла оборваться в любую минуту, причем весьма бесславно. Временный лагерь для военнопленных располагался в районе города Новогрудок. Здесь же действовал медсанбат, и наши пленные военврачи и санитары оказывали помощь раненым, пока не закончились медикаменты.
С едой было намного хуже. То, что было на полевых кухнях, раздали в первые дни. Оставалось уповать на помощь жителей близлежащих деревень, так как сами немцы не собирались кормить русских военнопленных. Они считали, что о них должно заботиться собственное государство. А политика нашей страны была такова, что к пленным относились с недоверием и осуждением. Спустя несколько лет я узнал об одной фразе, сказанной Сталиным: «В нашей стране нет пленных, а есть только предатели». В конечном итоге своему государству мы тоже были не нужны. Физическую боль дополняла боль моральная. Немцы проводили в лагере проверки, вели запись, кто и из каких частей попал сюда. Отыскивали и уводили евреев и всех на них похожих людей, а потом очередь дошла до командиров и коммунистов. Предполагали, что их расстреливали, но на самом деле этого не было. Как-то по лагерю пронесся слух, что немцы отбирают из числа пленных здоровых молодых парней и угоняют в Германию. Бог меня не обидел ни ростом, ни силой. В голове бешено крутилась мысль: «Что делать?». Я понимал, что обязательно попаду в следующую партию, меня увезут в Германию, а вернуться на Родину шансов практически никаких не будет. Надо было что-то предпринимать, однако совершить побег пока не было возможности. Нужна была подготовка, а немцы усиленно охраняли лагерь. Один выход был – каким-нибудь способом нанести себе увечье. Я знал, что раненых и больных пленных в Германию не отправляли. Их помещали в медсанбат и держали там до полного выздоровления.
Как молния блеснула в голове идея: «В ближайшем сарае около санитарной части стоял пенек с воткнутым в него топором. Здесь обычно кололи дрова, чтобы вскипятить воду. Там тоже была охрана. Надо было выбрать удобный момент, как раз немцы курили, переговариваясь между собой. Набравшись смелости, я подошел к сараю, якобы наколоть дров, а на самом деле, чтобы, специально промахнувшись, отрубить палец на ноге. Хорошо, что немцы не обращали на меня пристального внимания. Было немного жутковато. Я несколько раз прицеливался, два раза промахнулся и все-таки сделал то, что задумал. От сильного волнения мог оставить себя без ступни, но цель была достигнута - меня поместили в санчасть. Необходимо было протянуть время, а чтобы рана не заживала слишком быстро, военврач из числа пленных посоветовал присыпать ее землей. Время шло медленно, но рана затягивалась. Снова возникала угроза быть угнанным в Германию, и я решил бежать. В этом мне помог все тот же молодой военврач, который лечил мою рану. Он указал место, где можно было пробраться незаметным, и дорогу к ближайшей деревне. Было страшно, но я понимал, что если меня обнаружат, то расстреляют на месте. В шоковом состоянии я пробирался оврагами сквозь колючий кустарник, полз по траве. Наконец, достиг небольшой деревеньки, забежал в ближайший сарай и начал судорожно зарываться в солому. Как на грех, вспугнул курицу, которая громко закудахтала и захлопала крыльями. На шум прибежала хозяйка - пожилая женщина. Здесь она жила со своим мужем, а единственный сын был на фронте. Напуганного и голодного, она завела меня в дом, накормила и заменила одежду. Н а другой день я направился к линии фронта с огромной надеждой в душе, что скоро кончится весь этот ад, наша армия погонит немцев и одержит победу. Тогда я еще не знал, как много суровых испытаний припасла для меня военная судьба. И прежде чем наступит долгожданный день Победы, столько еще будет пройдено военных дорог и столько будет похоронено боевых товарищей»...
